Историю создания физико-математической школы при НГУ однажды рассказали ее ученики, фымышата, сочинив оперу «Сотворение ФМШ»–«не умалчивая о достоинствах и не скрывая недостатков». Согласно либретто, после открытия СО АН ученые мужи собирались «стране послужить беззаветно» и даже обрели в научной работе творческое счастье. Однако скоро почувствовали: «Ничто не может нас в довольствии, во славе успокоить, когда младого поколения нет». Ученые во главе с Михаилом Алексеевичем приходят к закономерному выводу: «Да! Нет ученых без учеников, всё мальчики способные в глазах». Интересно, что сам Михаил Алексеевич в своей известной статье «Кого, чему и как учить?» фактически говорит о том же:

 – Кого учить, чему учить и как мы будем учить сегодня – этим будут определены завтра наши успехи в науке.

О том, что ученый обязан готовить себе учеников, Лаврентьев говорил постоянно и подкреплял слова делом. Он успевал заниматься и учебными, и научными, и даже хозяйственными вопросами в НГУ – вплоть до закупки кроватей для общежитий.

Что касается школы, то педагогические воззрения Лаврентьева можно считать новаторскими и даже революционными. Он полагал, что стандартная школьная программа перегружена ненужной информацией, например, историческими датами и многочисленными грамматическими правилами и исключениями из них. Кстати, самого Михаила Алексеевича в детстве не приняли в гимназию, когда после напряженных двухмесячных занятий он так и не усвоил всех необходимых правил. Конечно, школа-интернат в научном центре должна была стать совершенно иной.

Первые шаги

Началась ФМШ с первой Всесибирской физико-математической олимпиады и первой Летней школы в 1962 году. Михаил Лаврентьев называл ее экспедицией за талантами, и трудно найти более точное определение. Это был новый и очень интересный опыт – отобрать талантливых и перспективных ребят со всей Сибири, чтобы затем открыть для них школу-интернат. Лаврентьев был твердо убежден в том, что будущих ученых нужно готовить еще со школьной скамьи. Ему принадлежала идея «ломоносовских училищ», в которых к талантам каждого ребенка подойдут индивидуально. Ведь в каждой области знаний есть свои Ломоносовы, которых нужно вовремя заметить. Первая летняя школа работала все лето 1962 года. Михаил Алексеевич Лаврентьев был в гуще событий, успевая общаться и с детьми, и с преподавателями. И вот летняя школа подошла к концу, а постановления правительства об открытии ФМШ все не было. Лаврентьев летал в Москву «пробивать вопрос», однако детей все равно пришлось распустить по домам. Как казалось тогда, совсем ненадолго – буквально на несколько дней. Осенью был создан ученый совет ФМШ, заседания которого часто проходили в кабинете Михаила Алексеевича в Институте гидродинамики. Обсуждались учебный план, досуг школьников, вопросы воспитания и физического развития. Многие предложения удивляли своей новизной. Как вспоминала одна из первых учительниц ФМШ Римма Сазоненко, предлагалось даже запретить в физматшколе… шахматы. Оказывается, при занятиях математикой и во время напряженной шахматной партии в мозге активизируются одни и те же центры – будущих фымышат нужно было беречь от перегрузок. С этой же целью решено было ограничить стремление школьников к спортивным рекордам, сосредоточившись на оздоровительной физкультуре. Кстати, Михаила Алексеевича возмутил случай со студентом Московского университета. Близорукого, неуклюжего юношу исключили за пропуски занятий по физкультуре. По мнению Лаврентьева, это было недопустимо, ведь при всей важности физкультуры студенту физико-математического факультета точные науки куда нужнее. Известие о том, что решение правительства об открытии школы наконец принято, пришло только в декабре. А в начале следующего 1963 года в конференц-зале Института математики состоялось открытие физико-математической школы. Перед ее первыми учениками выступил сам Михаил Алексеевич Лаврентьев. Он рассказал, что считает создание ФМШ важнейшим этапом в развитии сотрудничества ученых и школы, а фымышат назвал научной сменой страны.

Не серые будни

Днем рождения ФМШ стало 21 января 1963 года: в этот день ребятам были прочитаны первые лекции. Именно лекции, ведь обычные уроки по большинству предметов были заменены лекционно-практическим методом преподавания. Лаврентьев читал в школе лекции по математике. Правда, «читал» в данном случае не совсем точное слово: он рассказывал – образно, увлекательно и доступно о самых сложных вещах. А знаменитые «лаврентьевские» опыты помнят несколько поколений фымышат. В потолке одного из помещений Дома ученых долгое время торчала стрела – Михаил Алексеевич демонстрировал физматшкольникам опыт. Ни во внешности, ни в поведении Лаврентьева не было ничего от солидного, преисполненного собственной значимости, умудренного годами ученого. Он всегда был окружен молодежью. Михаил Алексеевич неоднократно приезжал в школу в выходные, интересовался, как дети отдыхают, чем занимают свое свободное время. Выпускник ФМШ Владимир Евстафьев вспоминал историю, случившуюся зимой 1971 года. Команда школы готовилась принять участие во Всесоюзной олимпиаде по химии. Неожиданно поездка оказалась под угрозой срыва из-за ссоры двух оргкомитетов – сибирского и всесоюзного. Расстроенные фымышата решили обязательно что-то предпринять. И предприняли – Владимир отправился на беседу с Лаврентьевым. Если не поможет академик, председатель Сибирского отделения АН, тогда, наверное, не поможет уже никто. Домик Лаврентьева оказался маленьким и скромным. Супруга ученого Вера Евгеньевна угостила школьника чаем, позвала Лаврентьева и тихонько ушла. Владимир объяснил суть проблемы. – Это был по-человечески добрый дружеский разговор, – вспоминал он, – словно беседовали два приятеля, а не председатель Сибирского отделения и ученик 9-го класса. К сожалению, решение об участии команды в олимпиаде так и застряло где-то в московских коридорах. Но в памяти школьников ФМШ навсегда остались демократичность Михаила Алексеевича Лаврентьева, его доброта, искреннее желание помочь и внимание к проблемам каждого ученика.